20 мая (суббота) 2017
| пивовар |
Юрию Шевчуку-60 лет.
ЮБИЛЕЙНОЕ
За что Россия любит Шевчука, который глотку рвет и правду рубит? Пускай она под властью ВЧК — других-то терпит, а его-то любит! Мне кажется, Шевчук — один за всех, на нем сплотились масса и элита, он воплощает праведность и грех, и патриота, и космополита, в Сибири свой и в средней полосе, рыдают и бюджетник, и распильщик, и пишет так, чтоб понимали все, одновременно точен и расплывчат. Про что Шевчук? Альбомы перерыв (контент в Сети отслеживать удобно), я нахожу, что главное — надрыв, а тексты могут быть о чем угодно. Его могучий рык сбивает с ног, сливаются бессилие и сила: да, это наша Родина, сынок, нам нравится, хотя невыносимо… Что в Ницце олигарх, что зэк в снегу — все чувствуют, что это их натура. И я терпеть все это не могу, вот честно, Юра, вот серьезно, Юра, вот эту всю расхристанность души, — и в местном роке, и в Гензбуре Серже, — все эти калачи и калаши, и «всех люби», и ненависть ко всем же, всю эту маршировку на убой, застолья в Новый год и к Первомаю, — но тоже это знаю за собой и тоже понимаю, подпеваю.
Как сплачивает этот беспредел! Нормальный русский рок, не трали-вали: солдатам пел, но и чеченцам пел, и слушали, стрелять переставали… Шевчук у всей России на устах: как заорет, бывало, как ошпарит… Он в лучших залах пел, и пел в «Крестах», и всюду был своим, хотя очкарик, и нес свою словесную пургу среди шансона и среди гламура, — и я терпеть все это не могу, вот правда, Юра, вот ей-богу, Юра, но и меня ведь тянет, как магнит, вся эта веселуха в ритме вальса. Я ненавижу все, что нас роднит, — но и меня роднит, куда деваться.
Года неразличимо шелестят, душа лысеет, как писал Набоков, мне пятьдесят, тебе вот шестьдесят, и я могу сказать без экивоков: твой путь не подвиг, не, не служба, не. Ты рев стихии, вязкой и могучей. Ты воплощаешь все, что чуждо мне, и все, что нужно мне. Тяжелый случай.
Чередованье паводков и льдин российскую природу истощило; Шевчук сейчас действительно один, такой себе единственный мущина, — плюс есть БГ, последний рок-герой; он раньше большей частью был в астрале, но все-таки спускается порой, поскольку и его уже достали*. Единственность! О, это тяжкий крест. Как удержать страну, что раскололась? В итоге смысла нет, а только жест, и даже слова нет, а только голос, и более того — не голос, вой. В родной стране, огромной и нелепой, ты стал не то что общей головой, но — страшно произнесть — духовной скрепой.
А на кого равняться мужикам? Останетесь вдвоем под этой датой — тот, для кого ты Юра-музыкант, и музыкант, брадатый и поддатый. Покуда я чего-то там шепчу, российский век уже, по сути, прожит. Ужасно быть единственным, Шевчук! К единственным претензий быть не может. Вот Хлебников Олег**, такой поэт, едва ль не лучший в нашем околотке, сказал за поеданием котлет и, что таиться, выпиваньем водки: в России есть таланты и умы, но их сейчас отстраивают жестко, газета мы не лучшая, но мы — единственная, в этом вся загвоздка.
Поэтому реви своей трубой во тьме бездонной, недоступной глазу. Здесь невозможно быть самим собой, а можно только всеми нами сразу.
*Вариант: поскольку и астрал уже…
**Ведущий редактор спецвыпуска может не соглашаться с мнением автора.
ЮБИЛЕЙНОЕ
За что Россия любит Шевчука, который глотку рвет и правду рубит? Пускай она под властью ВЧК — других-то терпит, а его-то любит! Мне кажется, Шевчук — один за всех, на нем сплотились масса и элита, он воплощает праведность и грех, и патриота, и космополита, в Сибири свой и в средней полосе, рыдают и бюджетник, и распильщик, и пишет так, чтоб понимали все, одновременно точен и расплывчат. Про что Шевчук? Альбомы перерыв (контент в Сети отслеживать удобно), я нахожу, что главное — надрыв, а тексты могут быть о чем угодно. Его могучий рык сбивает с ног, сливаются бессилие и сила: да, это наша Родина, сынок, нам нравится, хотя невыносимо… Что в Ницце олигарх, что зэк в снегу — все чувствуют, что это их натура. И я терпеть все это не могу, вот честно, Юра, вот серьезно, Юра, вот эту всю расхристанность души, — и в местном роке, и в Гензбуре Серже, — все эти калачи и калаши, и «всех люби», и ненависть ко всем же, всю эту маршировку на убой, застолья в Новый год и к Первомаю, — но тоже это знаю за собой и тоже понимаю, подпеваю.
Как сплачивает этот беспредел! Нормальный русский рок, не трали-вали: солдатам пел, но и чеченцам пел, и слушали, стрелять переставали… Шевчук у всей России на устах: как заорет, бывало, как ошпарит… Он в лучших залах пел, и пел в «Крестах», и всюду был своим, хотя очкарик, и нес свою словесную пургу среди шансона и среди гламура, — и я терпеть все это не могу, вот правда, Юра, вот ей-богу, Юра, но и меня ведь тянет, как магнит, вся эта веселуха в ритме вальса. Я ненавижу все, что нас роднит, — но и меня роднит, куда деваться.
Года неразличимо шелестят, душа лысеет, как писал Набоков, мне пятьдесят, тебе вот шестьдесят, и я могу сказать без экивоков: твой путь не подвиг, не, не служба, не. Ты рев стихии, вязкой и могучей. Ты воплощаешь все, что чуждо мне, и все, что нужно мне. Тяжелый случай.
Чередованье паводков и льдин российскую природу истощило; Шевчук сейчас действительно один, такой себе единственный мущина, — плюс есть БГ, последний рок-герой; он раньше большей частью был в астрале, но все-таки спускается порой, поскольку и его уже достали*. Единственность! О, это тяжкий крест. Как удержать страну, что раскололась? В итоге смысла нет, а только жест, и даже слова нет, а только голос, и более того — не голос, вой. В родной стране, огромной и нелепой, ты стал не то что общей головой, но — страшно произнесть — духовной скрепой.
А на кого равняться мужикам? Останетесь вдвоем под этой датой — тот, для кого ты Юра-музыкант, и музыкант, брадатый и поддатый. Покуда я чего-то там шепчу, российский век уже, по сути, прожит. Ужасно быть единственным, Шевчук! К единственным претензий быть не может. Вот Хлебников Олег**, такой поэт, едва ль не лучший в нашем околотке, сказал за поеданием котлет и, что таиться, выпиваньем водки: в России есть таланты и умы, но их сейчас отстраивают жестко, газета мы не лучшая, но мы — единственная, в этом вся загвоздка.
Поэтому реви своей трубой во тьме бездонной, недоступной глазу. Здесь невозможно быть самим собой, а можно только всеми нами сразу.
*Вариант: поскольку и астрал уже…
**Ведущий редактор спецвыпуска может не соглашаться с мнением автора.
23 мая (вторник) 2017
| пивовар |
| На Бронной, у большого клёна |
На Бронной, у большого клёна
уселась "пятая колонна"
друг другу Бродского читать
куда мы вывезем, Григорий,
груз идиом и аллегорий,
и общих мифов
и цитат?
как их измерить габаритность?
мы ищем, кто отговорит нас,
ладонь над правым рукавом:
- чего? "в словесности"? "элите"?
давайте, выблядки, валите,
не оборачиваясь,
вон!
Еще, шутить о старом-добром,
покуда чемодан не собран,
и над Москвой веселый зной
и дети знают, как по-русски
"капустницы" и "трясогузки"
и "ряженка"
и "нарезной"
В.Полозкова
уселась "пятая колонна"
друг другу Бродского читать
куда мы вывезем, Григорий,
груз идиом и аллегорий,
и общих мифов
и цитат?
как их измерить габаритность?
мы ищем, кто отговорит нас,
ладонь над правым рукавом:
- чего? "в словесности"? "элите"?
давайте, выблядки, валите,
не оборачиваясь,
вон!
Еще, шутить о старом-добром,
покуда чемодан не собран,
и над Москвой веселый зной
и дети знают, как по-русски
"капустницы" и "трясогузки"
и "ряженка"
и "нарезной"
В.Полозкова
25 мая (четверг) 2017
| пивовар |
| Подражая Лермонтову |
Подражая Лермонтову
Люблю архаику. Она
Подспудной прелести полна —
Не то что полный всяких скверн
Неуправляемый модерн.
Люблю восточного царька
С его наследием ЦК,
С его манерами ЧК
И с интонацией з/к.
Он может быть кавказский князь,
А может — азиатский хан,
Но в нем пленительно нашлась
Блатная нега древних стран.
О архаический язык,
При всех различиях един!
«Какой шашлык, какой машлык?
Какой павлин, какой мавлин?!»
Он так ленив, но так суров,
Как шелковый китайский путь —
Как будто окунулся в плов…
Или в баланду, но не суть.
Ты говоришь ему, что гей
С ориентацией своей
Сидит во внутренней тюрьме
И повреждается в уме, —
А он в ответ тебе, что гей
Не стоит общества людей,
Что во владениях его
Исчезло это меньшинство,
Что ты хулитель и шайтан,
А он спаситель и титан —
Он всех на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
Люблю архаику! Она
Вождю верховному верна,
Она всегда на стороне
Того, кто верен старине.
Она не спросит вас, дика ль
Иль современна вертикаль:
Ползет вокруг нее плющом —
И не жалеет ни о чем.
Аллах исправно ей дает
Бюджеты, лодку, самолет,
Авторитет и арсенал,
И белый нал, и черный нал;
А ты, творящий беспредел,
Ты, интернетный дикобраз*, —
Ты меньше суток отсидел,
Но уголовник ты из нас.
Ты не работает, но ест,
Не создает рабочих мест,
Мы вас на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
Люблю архаику! Но в ней
Всегда заметен слой второй:
Ты можешь быть совсем не гей,
И даже можешь быть герой,
Ты можешь быть отец и мать,
Умелец боя и труда, —
Но под контролем удержать
Ее не сможешь никогда.
Ее бездонная лохань
Тебя всегда готова съесть,
И глядь — уж ты ей платишь дань
И отдаешь, по сути, честь.
Так, пресмыкаясь на полу,
Она сожрет твою страну —
Уж не она в твоем тылу,
Уже ты сам в ее плену!
Ты поглядишь на календарь —
Листы безмолвны и пусты;
Ты громко спросишь — кто тут царь?
И на стене прочтешь: не ты.
Есть тайный час, и тихий смех,
И Бог, что взвешивает всех:
Он вас на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
*Или тут какое-то другое слово
Д.Быков
Люблю архаику. Она
Подспудной прелести полна —
Не то что полный всяких скверн
Неуправляемый модерн.
Люблю восточного царька
С его наследием ЦК,
С его манерами ЧК
И с интонацией з/к.
Он может быть кавказский князь,
А может — азиатский хан,
Но в нем пленительно нашлась
Блатная нега древних стран.
О архаический язык,
При всех различиях един!
«Какой шашлык, какой машлык?
Какой павлин, какой мавлин?!»
Он так ленив, но так суров,
Как шелковый китайский путь —
Как будто окунулся в плов…
Или в баланду, но не суть.
Ты говоришь ему, что гей
С ориентацией своей
Сидит во внутренней тюрьме
И повреждается в уме, —
А он в ответ тебе, что гей
Не стоит общества людей,
Что во владениях его
Исчезло это меньшинство,
Что ты хулитель и шайтан,
А он спаситель и титан —
Он всех на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
Люблю архаику! Она
Вождю верховному верна,
Она всегда на стороне
Того, кто верен старине.
Она не спросит вас, дика ль
Иль современна вертикаль:
Ползет вокруг нее плющом —
И не жалеет ни о чем.
Аллах исправно ей дает
Бюджеты, лодку, самолет,
Авторитет и арсенал,
И белый нал, и черный нал;
А ты, творящий беспредел,
Ты, интернетный дикобраз*, —
Ты меньше суток отсидел,
Но уголовник ты из нас.
Ты не работает, но ест,
Не создает рабочих мест,
Мы вас на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
Люблю архаику! Но в ней
Всегда заметен слой второй:
Ты можешь быть совсем не гей,
И даже можешь быть герой,
Ты можешь быть отец и мать,
Умелец боя и труда, —
Но под контролем удержать
Ее не сможешь никогда.
Ее бездонная лохань
Тебя всегда готова съесть,
И глядь — уж ты ей платишь дань
И отдаешь, по сути, честь.
Так, пресмыкаясь на полу,
Она сожрет твою страну —
Уж не она в твоем тылу,
Уже ты сам в ее плену!
Ты поглядишь на календарь —
Листы безмолвны и пусты;
Ты громко спросишь — кто тут царь?
И на стене прочтешь: не ты.
Есть тайный час, и тихий смех,
И Бог, что взвешивает всех:
Он вас на вертеле вертел,
А на тебя плевать хотел.
*Или тут какое-то другое слово
Д.Быков
26 мая (пятница) 2017
| бонч - бруевич |
| год |
1999 год
бомбёжка Югославии,
Примаков развернул самолёт.
Опять мы отступаем налегке,
Опять приобретённое теряем
И заливаем горе в кабаке,
И преданного пса ногой пинаем.
Опять мы обессилели от ран,
Устали от подъёмов по тревоге,
Кругом долги и пуст казны карман,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Чужая вера бродит по стране
И насаждаются чужие боги,
И горек хлеб, дарованный извне,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Перед Тобой не смевшие присесть,
Теперь на скатерть взгромождают ноги,
Сломавши шпагу, позабывши честь,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Ещё держава, но уже вассал,
Могуча, даже в собственном бессилье,
Владенья бесконтрольно разбросав,
Россия дремлет.
Что с тобой, Россия?!
Ты жаждешь инквизиции костра?
Руки Петра? Рекордов и усилий?
Иль плетью Сталина, как водкою с утра,
Взбодриться, чтобы рухнуть, обессилев?!
Россия дремлет, но придёт Мессия!
Он явится и время всколыхнётся,
Вструбит архангел голосом Высоцкого:
"Проснись, Россия!" и она проснётся
От Баренцева моря до Охотского.
Державным басом рыкнет:"Аз воздам!"
По серьгам сёстрам, братьям по заслугам!
И всё расставит по своим местам,
И не бросая меч, пойдёт за плугом.
Своя в России ценностей шкала,
В Европе не приемлема к хожденью,
Две головы российского орла -
Самоубийственность и самовозрожденье!
1999
Евгений Нищенко, г. Шахты.
бомбёжка Югославии,
Примаков развернул самолёт.
Опять мы отступаем налегке,
Опять приобретённое теряем
И заливаем горе в кабаке,
И преданного пса ногой пинаем.
Опять мы обессилели от ран,
Устали от подъёмов по тревоге,
Кругом долги и пуст казны карман,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Чужая вера бродит по стране
И насаждаются чужие боги,
И горек хлеб, дарованный извне,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Перед Тобой не смевшие присесть,
Теперь на скатерть взгромождают ноги,
Сломавши шпагу, позабывши честь,
Россия дремлет, как медведь в берлоге.
Ещё держава, но уже вассал,
Могуча, даже в собственном бессилье,
Владенья бесконтрольно разбросав,
Россия дремлет.
Что с тобой, Россия?!
Ты жаждешь инквизиции костра?
Руки Петра? Рекордов и усилий?
Иль плетью Сталина, как водкою с утра,
Взбодриться, чтобы рухнуть, обессилев?!
Россия дремлет, но придёт Мессия!
Он явится и время всколыхнётся,
Вструбит архангел голосом Высоцкого:
"Проснись, Россия!" и она проснётся
От Баренцева моря до Охотского.
Державным басом рыкнет:"Аз воздам!"
По серьгам сёстрам, братьям по заслугам!
И всё расставит по своим местам,
И не бросая меч, пойдёт за плугом.
Своя в России ценностей шкала,
В Европе не приемлема к хожденью,
Две головы российского орла -
Самоубийственность и самовозрожденье!
1999
Евгений Нищенко, г. Шахты.
28 мая (воскресенье) 2017
| пивовар |
| Россия |
Россия
Ты белые руки сложила крестом,
лицо до бровей под зелёным хрустом,
ни плата тебе, ни косынки –
бейсбольная кепка в посылке.
Износится кепка — пришлют паранджу,
за так, по-соседски. И что я скажу,
как сын, устыдившийся срама:
«Ну вот и приехали, мама».
Мы ехали шагом, мы мчались в боях,
мы ровно полмира держали в зубах,
мы, выше чернил и бумаги,
писали своё на рейхстаге.
Своё – это грех, нищета, кабала.
Но чем ты была и зачем ты была,
яснее, часть мира шестая,
вот эти скрижали листая.
Последний рассудок первач помрачал.
Ругали, таскали тебя по врачам,
но ты выгрызала "торпеду"
и снова пила за Победу.
Дозволь же и мне опрокинуть до дна,
теперь не шестая, а просто одна.
А значит, без громкого тоста,
без иста, без веста, без оста.
Присядем на камень, пугая ворон.
Ворон за ворон не считая, урон
державным своим эпатажем
ужо нанесём – и завяжем.
Подумаем лучше о наших делах:
налево – Маммона, направо – Аллах.
Нас кличут почившими в бозе,
и девки хохочут в обозе.
Поедешь налево – умрешь от огня.
Поедешь направо – утопишь коня.
Туман расстилается прямо.
Поехали по небу, мама.
Д.Новиков
Ты белые руки сложила крестом,
лицо до бровей под зелёным хрустом,
ни плата тебе, ни косынки –
бейсбольная кепка в посылке.
Износится кепка — пришлют паранджу,
за так, по-соседски. И что я скажу,
как сын, устыдившийся срама:
«Ну вот и приехали, мама».
Мы ехали шагом, мы мчались в боях,
мы ровно полмира держали в зубах,
мы, выше чернил и бумаги,
писали своё на рейхстаге.
Своё – это грех, нищета, кабала.
Но чем ты была и зачем ты была,
яснее, часть мира шестая,
вот эти скрижали листая.
Последний рассудок первач помрачал.
Ругали, таскали тебя по врачам,
но ты выгрызала "торпеду"
и снова пила за Победу.
Дозволь же и мне опрокинуть до дна,
теперь не шестая, а просто одна.
А значит, без громкого тоста,
без иста, без веста, без оста.
Присядем на камень, пугая ворон.
Ворон за ворон не считая, урон
державным своим эпатажем
ужо нанесём – и завяжем.
Подумаем лучше о наших делах:
налево – Маммона, направо – Аллах.
Нас кличут почившими в бозе,
и девки хохочут в обозе.
Поедешь налево – умрешь от огня.
Поедешь направо – утопишь коня.
Туман расстилается прямо.
Поехали по небу, мама.
Д.Новиков
30 мая (вторник) 2017
| бонч - бруевич |
Еще внедрят такого вредину
В грядущем времени горячем,
Что мы по Путину заплачем…
Д. Быков
Мы смертны по жизни нашей
И взрослый мэн, и юный шкет,
И да же ОН - подумать страшно!
Да пусть живёт хоть тыщу лет!
Ну а случись чего - помянем,
Простим, что было сгоряча...
Но вниз лицом его не станем,
Как Леонида Ильича.
Е.Н. г. Шахты
В грядущем времени горячем,
Что мы по Путину заплачем…
Д. Быков
Мы смертны по жизни нашей
И взрослый мэн, и юный шкет,
И да же ОН - подумать страшно!
Да пусть живёт хоть тыщу лет!
Ну а случись чего - помянем,
Простим, что было сгоряча...
Но вниз лицом его не станем,
Как Леонида Ильича.
Е.Н. г. Шахты
31 мая (среда) 2017
| Ясон |
| Кудрин обнародовал программу развития России на семь лет вперед |
Кудрин обнародовал программу развития России на семь лет вперед
Кто вдруг будет читать, читайте медленно.
Кудрин обнародовал программу развития России на семь лет вперед - Новости Экономики - Новости Mail.Ru
Кто вдруг будет читать, читайте медленно.
Кудрин обнародовал программу развития России на семь лет вперед - Новости Экономики - Новости Mail.Ru
МОСКВА, 31 мая ПРАЙМ, Наталья Карнова. Стратегия экономического развития РФ на 20182024 годы, подготовленная Центром стратегических разработок (ЦСР) во главе с экс-минис