Почему Шура Балаганов, имея большие деньги, стырил кошелек в трамвае, он объяснить не мог, но объяснение существует: карманник выражает эмоции только через кражу - воруя кошелек, Шура хотел показать миру, что счастлив
Подъем патриотизма сопровождается мелкими страстями - обидно, но так устроено.
Почему Шура Балаганов, имея большие деньги, стырил кошелек в трамвае, он объяснить не мог, но объяснение существует: карманник выражает эмоции только через кражу - воруя кошелек, Шура хотел показать миру, что счастлив.
Питательная среда патриотизма - обиженное мещанство; это неприятно сознавать, но это так. Можно назначить такого патриота блюстителем чести отечества - однако он не будет бабушкам разносить кефир, а сочинит донос на еврея.
Если вдуматься, мелкие гадости наносят ущерб величию патриотизма. Но остановить инстинкт Балаганова невозможно.
Чтобы ярче пережить катарсис единения, надо сделать пакость соседу.
Травля инакомыслящих - занятие не требующее доблести, это вам не амбразуры закрывать. Но рыхлая журнальная публика переживает газетные кампании как боевые.
Биться на Малаховом кургане не довелось, а вклад в Победу внесли - покусали неугодных.
Травля либералов сегодня - дело безопасное, заниматься им приятно еще и потому, что появляется возможность тяпнуть былого кумира; отмашку дали, теперь позволено.
Началась травля Андрея Макаревича, с песнями которого выросло три поколения русских/советских людей. Вот, в Литературной газете появился похабный фельетон про миротворца Макара, который опасается, что его погонят, как плененного гитлеровца - по Садовому кольцу. Такие фельетоны шмякали в желтых газетах всегда, и всегда будут: пятнадцать минут славы для мелкой сволочи.
Ах, певец возомнил себя совестью нации! Мы поэта поставим на место, подумаешь, какой Пушкин сыскался! Патриот-мещанин - вот кто сегодня совесть нации, а вовсе не богемный поэт. И это отчасти правда.
Но правда и в том, что певец свое место 'совести' заработал. Макаревич поет сорок лет - и все эмоции, какие вы когда-либо пережили, он в своих песнях уже описал. И вот такое патриотическое мещанство тоже описал.
Сегодня приятно тяпнуть Бродского, Макаревича, Гребенщикова, тех, кто мешал патриоту распрямиться и громко спеть патриотическую песню. Нет большего удовольствия, как нагадить на былого кумира. Впрочем, отнюдь не Макаревич мешал распрямить хребет - мешал природный горб; и не Бродский - помеха высоким страстям; помеха - природная мелкость.
Никто никогда не мешал мещанину совершать подвиги; власть не в силах подвиги отменить; все, что власть может - запретить хамство. Но сегодня хамство мещанам разрешили. У них нынче праздник: прежде запрещали бранить либерализм, а теперь - пожалуйста: хоть матом! И все отметились: про пятую колонну только ленивый не сказал, да еще так грозно и с большим гражданским мужеством. Все патриотические литераторы призвали заклеймить и повесить предателей, и это - помимо того, что грубовато - звучит крайне пошло.
Знаете, выступать против либерализма было интересно десять-двадцать лет назад, когда либерализм был в силе. В то время банкиры и владельцы корпораций определяли эстетические критерии общества. Вот тогда было интересно им возразить - за это вас могли не включить, не наградить и не погладить. Вот когда круговая мораль либералов могла вас лишить кормушки - тогда было любопытно сказать поперек.
Точно так же, пока была жива Советская власть - доблестью было бранить Ленина; а потом, когда чернь стала плевать на его могилу, это стало дурным тоном. А когда литератор Акунин написал, что злобного Маркса стимулировали к написанию Капитала чирьи на заднице - это уже не показалось глубокой мыслью.
Как выражался Сирано де Бержерак: 'на врага идти, когда в руках успех, достойно труса лишь'.
Уважаемые граждане патриоты!
Вы переживаете великий час победы. И это очень хорошо! Правда, пока что вы ничего не совершили. Вы не создали новых университетов и не возродили науку в старых; вы не возвели новых больниц и не сделали медицину лучше, чем она есть; вы не построили бесплатного жилья для бедных, не нашли приюты для беспризорных, не восстановили умирающие деревни, не вылечили алкоголиков, да вообще - ничего вы не сделали, помимо тявканья на Макаревича.
Максим Кантор
4922 просмотра
25 августа (пн) 2014